Разбор полетов после Мюнхена: как Пашинян с Алиевым тягался
Формат обсуждений был выбран интересный – никогда за всю историю конфликта лидеры Армении и Азербайджана не полемизировали перед камерами.
В армянских медиа и социальных сетях не утихают дебаты вокруг круглого стола в Мюнхене с участием армянского премьера и азербайджанского президента. Никол Пашинян и Ильхам Алиев скрестили шпаги по теме карабахского конфликта, представив свои аргументы и соображения об исторических предпосылках проблемы.
Плюсы
Аргументам армянского премьера, его умению и способности вести дискуссию даются самые разные оценки – от восхищенных откликов до жесткой критики, порой граничащей с политическими спекуляциями. Истина, как часто бывает в таких случаях, кроется где-то посередине. У Пашиняна действительно были свои преимущества. К примеру, он неплохо разыграл “историческую” карту, вспомнив великого армянского царя с его римским визави и место Азербайджана на карте мира.
Ремарка о царе Тигране Великом и римском полководце Помпее прозвучала в ответ на “исторический экскурс” азербайджанского лидера, заявившего, что Нагорный Карабах “всегда был частью Азербайджана”, что еще в XIX веке Эривань была азербайджанской территорией. Пашинян же посоветовал своему коллеге не затрагивать исторические темы, иначе он может пойти еще дальше и начать повествование со времен до нашей эры. Отсылки к истории сегодня – вполне эффективный инструмент ведения дискурса с оппонентами, учитывая, как часто те или иные события трактуются в угоду политическим интересам и соображениям. Глава правительства страны с древней историей и культурой попросту не может не оперировать этой древностью, когда речь идет о топонимах и территориальных спорах. Очевидно, что в любом историческом споре доводы азербайджанского руководства в силу возраста этого государства явно слабы.
Пашинян поступил правильно, обозначив задачу, которую решают территории вокруг Карабаха. Со слов премьера, эти районы – залог безопасности населения непризнанной республики. Это мощная линия обороны, фортификационные сооружения, и уступить их без железных гарантий безопасности равносильно самоубийству.
В пользу главы правительства говорил и тезис о “микрореволюциях”. Он заявил, что урегулирование конфликта предполагает “маленькие революции”, то бишь отказ от старых стереотипов, а значит новые формулы и подходы. Одной из таких “микрореволюций” он считает свой тезис о том, что любое решение проблемы должно соответствовать интересам народов Армении, Нагорного Карабаха и Азербайджана.
В восприятии западной аудитории идея прогресса, инновационных решений выглядит куда симпатичнее, нежели ставшие мантрой утверждения об “агрессии”, отсылки к резолюциям Совбеза ООН и прочие фразы, успевшие поднадоесть тем, кого мы собирательно называем международным сообществом. Был удачным также пример сына Пашиняна и массовой деарменизации ряда азербайджанских регионов.
“Мой сын отправился добровольцем служить в Карабах, защитить своих соотечественников, ибо знает историю, знает, что произошло. Я уже говорил о Шаумяновском районе, где население полностью было армянским, но сейчас там не осталось ни одного армянина. Мы знаем также пример Нахичевани – автономии в составе Азербайджана. Там было огромное армянское население, сейчас не осталось ни одного армянина”, – сказал Пашинян.
Минусы
В процессе полемики у премьера были, конечно, и слабые стороны. В первую очередь это его английский. Конечно, говорил Пашинян на английском, но ограниченный словарный запас всегда мешает полноценно и емко изложить свои доводы. Пашинян – известный оратор, но – когда говорит по-армянски. По меткому замечанию одного из коллег, на армянском он говорит, что хочет, а на английском – что может. И такая сложная и тяжелая тема, каковой является карабахский конфликт, требует лучшей подготовки, в том числе и языковой. Президент Азербайджана по-английски говорил мастерски и свободнее, весьма искусно маневрируя и представляя этимологию конфликта в выгодном для азербайджанской стороны ключе.
У Пашиняна не нашлось ответа на реплику Алиева о названии столицы Карабаха. Президент Азербайджана говорил о тюркском “Ханкенди” – село хана, как они называют Степанакерт. А Степанакертом столица Карабаха называется в честь армянского революционера-большевика Степана Шаумяна, сказал Алиев. Этим он хотел опровергнуть армянский след в Карабахе, дав понять, что след этот появился совсем недавно.
Пашинян же не сориентировался, что изначально столицей был древний город с вполне себе армянским названием Шуши. А про выдающиеся памятники истории и культуры – средневековые храмы Гандзасар и Амарас уж и говорить излишне.
Глава правительства фактически не ответил на утверждение Алиева о приемлемости для Баку поэтапного урегулирования конфликта. Соответствующий вопрос задала журналист “Коммерсанта”, приписав России предложение о поэтапном решении. Подобные элементы содержатся в различных модификациях так называемых “мадридских принципов”, но эти принципы никак нельзя считать исключительно предложениями российской стороны (а Минской группы ОБСЕ в целом, ред.) Об этом не сказал Пашинян. Но зато у Алиева была хорошая возможность продемонстрировать свою “пророссийскую линию”, что он и сделал, заявив о согласии с “предложениями России”.
Как бы то ни было, формат обсуждения был выбран уникальный – никогда еще лидеры Армении и Азербайджана не полемизировали перед камерами, не считая, конечно, небольшой обмен репликами об армянском национальном герое Гарегине Нжде в октябре прошлого года в Ашхабаде. У публичной полемики есть конечно и свои изъяны. Так как превращать карабахский конфликт в шоу тоже не следует.
Но в любом случае это площадка, где можно обсудить и прийти к каким-то компромиссам. С учетом градуса вражды между нашими странами, такие компромиссы для нас актуальны как никогда.
Ашот Сафарян
Источник: Sputnik
Подписывайтесь на наши соцсети: YouTube | Facebook | YouTube
