Статус на крови
AnalitikaUA.net. Ровно 95 лет назад Баку был провозглашен столицей Азербайджанской Демократической Республики – созданного усилиями пантюркистов суррогатного государства, призванного стать мостом на пути формирования Великого Турана.
СУРРОГАТНАЯ СУЩНОСТЬ ЭТОЙ РЕСПУБЛИКИ ПРИЗНАВАЛАСЬ ВСЕМИ, КТО ИМЕЛ С НЕЙ ДЕЛО. Британский генерал Томсон на встрече с членами азербайджанской делегации прямо заявил: “По нашим сведениям, республики, образованной в соответствии с желанием всего народа, не существует, есть только правительство, созданное интригой турецкого командования”.
Главнокомандующий Русской добровольческой армии генерал Антон Деникин писал: “Все в Азербайджанской Республике было искусственным, “не настоящим”. Начиная с названия, взятого заимообразно у одной из провинций Персии <…> Искусственная государственность…, искусственно держалось и азербайджанское правительство <…> и политические партии в Азербайджане были какими-то не настоящими – они разделяли со всем тюркским населением ненависть к армянам, проявляя ее широко и в административном порядке. И армия азербайджанцев была не настоящей”.
Провозглашение Баку столицей Азербайджанской Республики произошло в результате учиненной там 15-18 сентября 1918 года армянской резни, получившей название “кясар” (“вырежем без промедления”). Германский генерал Фридрих фон Кресс (командовал Восьмой армией Османской империи) вполне грамотно вычислил неизбежность грядущей катастрофы. За месяц до армянской резни в Баку он продиктовал докладную рейхсканцлеру Георгу фон Гертлингу (тому самому, кто подписал Брестский мир): “Турецкая политика очевидна, есть намерение уничтожить армян”.
5 августа, когда подготавливался этот документ, Кавказская Исламская армия дислоцировалась всего в десятках км от Баку. Свое продвижение она начала еще в мае из столицы Гянджи и пополняла ряды уже по ходу. Изначально она представляла собой почти тринадцатитысячное тюрко-татарское объединение под командованием Киллигиля Нури-паши – сводного брата военного министра Энвера, одного из главных организаторов Геноцида армян. Нури-паша грезил азербайджанским тюркским государством, и едва ли будет большим преувеличением сказать, что именно он стал фактическим создателем республики.
КЯСАР ПРЕДПОЛАГАЛ НЕ ТОЛЬКО РИТУАЛЬНОЕ ГЛУМЛЕНИЕ И ТОЛЬКО ПОТОМ УБИЙСТВО каждого армянина, не только подчиненность мусульманских институтов политическим страстям Нури, но и апробацию все более и более изощренных форм запугивания гражданского населения. Он ознаменовал второй (после 1906 г.) этап армянского исхода из Баку. Вот несколько сообщений из прессы тех лет: “В ночь на 16 сентября в Баку было вырезано около 35 000 армян” (“Кавказское слово”, 12.10.1918); “Во время погромов и резни было зверски убито 30-35 000 мирных жителей, главным образом армянские рабочие; всюду на улицах валялись трупы” (“Известия ВЦИК”, 23.04.1919); “Численность истребленных в Баку армян составила 20-30 000” (Wil-helm Litten. Persische Flitterwochen…).
Писательница тюркского (азербайджанского) происхождения Банин Асадуллаева, которую, кстати, также невозможно называть нейтральным публицистом, вспоминала: “В Баку турки наводили порядок. Почти ежедневно состоялись казни. Вешались преступники и мародеры. В одном из городских парков была установлена виселица, на которой ветер – в устрашение прочим – раскачивал тела казненных. Надо сказать, эта мера давала хорошие результаты: очень скоро прекратились разбои, грабежи и прочие преступления. В городе были полностью восстановлены порядок и покой”.
“Порядок и покой” означали ликвидацию армянского пласта в городе. Кстати, сама Банин, дочь министра торговли и промышленности Мирзы Асадуллаева в правительстве Азербайджана, писала: “Баку стал столицей независимой Азербайджанской Республики. Мой отец был назначен министром торговли. Отныне наш дом охраняли два солдата – ведь это был дом министра! Отец носил широкую желтую ленту. Не снимая ее до самого падения независимого Азербайджана. А мы гордились его должностью”.
Младотурецкий куратор Азербайджанской республики Киллигиль Нури-паша прекрасно осознавал важность кадровой политики: помимо интеллектуальных, организаторских качеств, помимо идеологических и политических взглядов того или иного кандидата на министерское кресло учитывался также фактор его личного отношения к армянам, расистский фактор. Предпочтение отдавалось представителям тех семей, где дети забавлялись “играми в резню”.
Павел Шехтман в этой связи пишет: “Воспоминания азербайджанской писательницы Ум-эль-Банин показывают, какой отпечаток накладывает атмосфера резни на детскую психику”, – имея в виду описанные писательницей в книге “Кавказские дни” игры детей: “В праздничные дни мы играли в резню армян, игру, которую мы предпочитали любой другой. Опьяненные своими расистскими страстями, мы приносили в жертву Тамар (армянку по матери) на алтарь нашей атавистической ненависти. Сначала мы ее произвольно обвиняли в убийстве мусульман и немедленно расстреливали, несколько раз один за другим, чтобы возобновить удовольствие. Потом ей отрывали члены, язык, голову, внутренности, которые кидали собакам, чтобы выразить презрение к армянской плоти”.
КОРРЕСПОНДЕНТ “КАВКАЗСКОГО СЛОВА” С.РАФАЛОВИЧ ВСПОМИНАЛ: “В моем присутствии министр внутренних дел Бебуд Джеваншир говорил: “Сегодня у меня был Тагионосов. Я ему сказал, что в интересах армян ко мне не являться и не ходатайствовать. Когда я разговариваю с армянами, во мне подымается такое озлобление, что я сам себя не помню, и это, конечно, ухудшит положение армян”. Тогда Бебуда Джеваншира спрашивают, почему же в таком случае он принял такой ответственный пост министра внутренних дел. “Что вы, – отвечает Джеваншир, – да я ведь попал в министры только для того, чтобы разделаться с армянами” (“Кавказское слово”, N262, 1918).
А вот выдержки из опубликованного уже в другом номере “Кавказского слова” материала за подписью врача из Баку, очевидца армянской резни в сентябре 1918 года: “В девять часов утра в воскресенье, 15 сентября, турки с нагорной части ворвались к нам. Начиная с Шамахинки по Воронцовской и другим главным артериям города, Торговой, Телефонной – массовый грабеж всего до нитки, варварское уничтожение имущества, лабораторий, врачебных кабинетов, аптек, магазинов, квартир Случалось, что головы армян показывались в толпе громил, и это еще больше усиливало погром. Всего армян погибло до 30 тысяч человек! Такие картины, как ребенок, сосущий в течение двух дней грудь убитой матери или играющий в крови родителей, были обыкновенными явлениями.
В нашем лазарете при первом своем появлении турки отобрали у больных всю обувь и сапоги, изнасиловали шесть сиделок, чуть не убили смотрителя за то, что он не сразу отдал им кассу и т.д. Привозя в лазарет на грузовиках изувеченных армян, они сбрасывали их на тротуары и плетьми загоняли их к нам. У нас в лазарете имеется старуха лет семидесяти, которой рассекли мягкие седалищные части; дети пяти-восьми лет, у одного из них вывихнута рука, ободраны покровы, мышцы все обнажены, зияет грудь; у другого – то же с ногой, у третьего рана и пуля в голове, – масса мужчин с обрубленными руками, ногами, повреждениями в черепе, тяжелыми ранами и увечьями. А город весь усеян трупами армян, которые разлагались несколько дней, пока их убрали. Михайловская больница переполнена изнасилованными девушками и женщинами. Все лазареты переполнены ранеными армянами” (“Кавказское слово”, N 215, 08.05.1918).
Таким образом, вполне предметно вырисовывается общая атмосфера провозглашения Баку столицей независимой Азербайджанской Республики, в известном смысле ставшей результатом армянской резни. Между тем еще на рубеже XIX-XX вв. Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона подчеркивал: “Под этим именем Баку существует с начала мусульманской эры, но, вероятно, он был основан ранее <…> Полагают, что здесь при Сасанидах был город, называвшийся армянами Багаван”. Арис КАЗИНЯН, «Голос Армении»
