Правда одна, и я верю, что геноцид был – Фатих Акин
Фильм «Шрам» (The Cut) живущего в Германии турецкого режиссера Фатиха Акина повествует о спасшемся от Геноцида армян Назарете Манукяне. Спустя годы после Геноцида он случайно узнает, что, возможно, его дочери тоже спаслись, и начинает искать их, дойдя в своих поисках до Северной Дакоты. Продолжительность фильма 138 минут, картина снята на английском языке, авторы сценария турок Фатих Акин и армянин Мардик Мартин. 30 января в Ереване прошел закрытый показ фильма «Шрам». В беседе с ArmenianGenocide100.org Акин рассказал о фильме, своей позиции по вопросу Геноцида армян и не только.
— Когда впервые Вы услышали о Геноциде армян?
— Кажется, я был в выпускном классе… в 15-16 лет. Когда я услышал о Геноциде, я не верил, что турки могли сделать подобное… и я начал читать, исследовать, хотел лучше узнать. Прочитал несколько книг, в том числе книгу Франца Верфеля «40 дней Муса-Дага». Тогда, кажется, мне было 19 лет. После прочтения множества книг я понял, что геноцид был, мы это совершили, но об этом не говорится.
— Какова Ваша личная позиция в связи с событиями 1915г.?
— Когда недавно был в Турции, многие меня ругали за то, почему в своем фильме я показал события 1915г. в одностороннем порядке. А я им отвечал, что нет двух сторон. Это не игра между «Барселоной» и «Реал Мадридом», чтобы были две точки зрения. Правда одна, и я верю, что в 1915г. был геноцид. Однако я не знаю, насколько это можно называть позицией… это попросту то, во что я верю.
— До начала показа фильма в Турции вы говорили, что эта страна готова к просмотру фильма о Геноциде. Ваше мнение осталось прежним?
— Да, мое мнение не изменилось, поскольку фильм был показан в турецких кинотеатрах, вход был свободным для всех, каких-либо ограничений не было. То есть, если кто-либо хотел посмотреть фильм, то мог пойти и посмотреть, и, если какой-либо кинотеатр хотел его показать, то он тоже мог это сделать. Так что все возможности были для просмотра этого фильма.
Однако иной вопрос – был ли интерес к этому… Некоторые люди были заинтересованы, однако их было не много. Мы составляем меньшинство… Если бы мы составляли большинство, то я бы тут не сидел. Та же ситуация и в остальных сферах: в музыке, литературе, киноиндустрии, моде… В каждой сфере… это факт.
— Как Вы считаете, Ваш фильм поменял что-то в турецкой действительности?
— Нет, не думаю, что «Шрам» многое изменил, а то, что изменил, было крайне мало. Возможно, для общества это было в какой-то мере новостью, но не более того, это не было революцией.
— Если Турция, тем не менее, признает Геноцид армян, то что же она должна сделать после этого?
— У меня есть четкая позиция по этому вопросу. Я убежден, что слово «геноцид» — это всего лишь слово, так же, как слова «хлеб» и «дерево». Можно говорить «геноцид», но не понимать, не знать, что скрыто под этим словом. Когда говоришь геноцид, ты должен понимать, что произошло, должен соболезновать, сочувствовать этой потере, осознавать геноцид. Полагаю, это намного важнее, нежели политические точки зрения. В этом вопросе у меня своя политика. Для меня важнее, чтобы турки знали, поняли, что такое геноцид, чтобы на улицах Турции молодежь, школьники и студенты знали об этом, сочувствовали.
— Какой фильм о Геноциде армян Вас впечатлил больше всех?
— Мне очень нравится фильм Атома Эгояна «Арарат» — он является большим источником вдохновения. Этот фильм отражает личное мнение Атома Эгояна, которое очень интересно. Мне также нравится картина Элиа Казана «Америка, Америка», хотя она не о Геноциде. Мой «Шрам» тоже не о Геноциде, он касается геноцида, но не рассказывает о нем. Кстати, могу сказать, что фильм «Америка, Америка» был «крестным отцом» моего фильма. Там тоже, например, главный герой живет в Османской империи, а потом, пройдя определенные трудности, перебирается в Америку, которая становится для него новым домом…
— Что Вы почувствовали, когда впервые посетили музей-институт Геноцида армян?
— Это было 5 лет назад, когда я впервые посетил Армению и побывал в музее-институте Геноцида армян. Я почувствовал огромную боль… больше ни о чем не можешь думать, концентрируешься на одной теме, изолируешься и думаешь только о геноциде.
— Вернетесь ли в Армению 24 апреля?
— Не знаю, не думаю, поскольку тогда буду в США, где должна будет состояться премьера фильма. Но, как душой и сердцем, так и всеми мыслями я буду там в этот день. Знаю, что есть случаи, когда физическое присутствие важнее, и, если бы было возможно, я бы был там 24 апреля, но не думаю…
Источник: Tert.am
