Фатих Акин: «Тема Геноцида армян в 1915 году в Турции волновала меня всю жизнь»
Немецкий режиссер турецкого происхождения Фатих Акин, представивший как в Ереване, так и в Москве свой новый фильм о Геноциде «Шрам», дал небольшое интервью российскому порталу Snob.ru — часть из разговора Акина мы приводим ниже.
— А почему вы сняли «Шрам» и для кого вы его сняли?
— Потому что тема Геноцида армян в 1915 году в Турции волновала меня всю жизнь. Я турок, моя страна совершила преступление и не отрефлексировала его. У каждой культуры и каждой нации есть преступления, вопрос в их способности признаться и попросить прощения за содеянное.
— Но вы же выросли в Гамбурге? Вы никогда не ходили в турецкую школу, где вас учили, что никакого Геноцида не было? Как вы подошли к этой теме?
— Ну да, я вырос в Германии. Но я все равно всегда был тесно связан с Турцией: мои родители турки, ближайшее окружение, диаспора. И я видел, как турки боятся говорить об этом Геноциде. Почему я снял такой фильм? Это вызов их молчанию. Я часть гражданского движения, цель которого — вывести Геноцид армян из списка табуированных тем.
— Вы можете вспомнить, когда впервые услышали о Геноциде армян?
— Довольно поздно. Я был тинейджером. Услышал уже не помню откуда — и не поверил. Турки могли сделать такое? Мы, душевные, теплые, открытые люди? Мы, так не похожие на немцев, которые убивали евреев? Но когда я увидел, как мое ближайшее окружение реагирует на мои вопросы, я понял, что здесь есть подвох…
— И даже ваши родители?
— И даже они. Хотя после фильма они больше не отрицают факт Геноцида.
— Фильм уже вышел в Турции?
— Да, он был в прокате. В самом, по-моему, ограниченном из всех ограниченных прокатов. Власти рассудили так: «Мы, так и быть, покажем фильм, поскольку, если мы запретим его, будет международный скандал, а нам этого не нужно». Но дистрибьюторам пришлось тяжело: фильм никто не хотел брать. В итоге он прошел вообще без рекламы. Без постеров. Фильм, который так легко воздействует на зрителя на эмоциональном уровне, такой доходчивый, не показали широкой публике. Это был самый тихий релиз моего фильма в моей стране за всю мою карьеру. Многие турки даже не знают, что я его снял. Это при том, что в Турции меня знают все. Знают и любят. Прежде я не мог выйти на улицу в Стамбуле, меня останавливали каждые пять минут и просили сфотографироваться. После выхода «Шрама» ситуация изменилась: теперь я могу гулять спокойно (смеется).
— То есть вы теперь персона нон-грата?
— Ну, что-то вроде того. Но знаете, что самое любопытное? Что больше всех меня невзлюбили те, кто не видел ни одного моего фильма. Просто услышали, о чем «Шрам», и невзлюбили. Если раньше, по их мнению, я показывал европейцам, как прекрасна Турция, то теперь я порочу страну. Мне, впрочем, плевать. Потому что любовь этих людей нужна мне еще меньше их ненависти. Они большинство, масса, толпа. А я никогда не буду с большинством. Такая у меня судьба.
С другой стороны, в Турции людям промывали мозги и оболванивали последние сто лет. Так что спасибо хотя бы за то, что сегодня со мной не борется правительство: фильм не запрещают, не вводят официальных ограничений, меня никто не преследует. А консервативное большинство — ну да, оно меня возненавидело. Но я повторю то, что уже сказал. Есть строчки из турецкой поэмы: «Мы никогда не будем принадлежать большинству, мы никогда не станем его частью. Мы всегда будем меньшинством».
— В результате для кого вы сделали этот фильм?
Наверное, для тех, на кого он воздействовал. Чье мнение смог поменять. Как он поменял мнение моих родителей. Кто-то ведь признал: «Да, геноцид армян был». Это уже важно. А фильм способен на большее: если бы его промоутировали как блокбастер, он мог бы вообще изменить ситуацию в стране. Я сделал попытку изменить мир. Это оказалось сложным, потому что мир не хочет меняться.
— Но, с другой стороны, вы получили любовь и поддержку такого количества армян по всему миру.
— Вообще-то, я и от армян я слышал много критики. Многим чего-то не хватило, какие-то мои армянские знакомые спрашивали меня: «А почему вы не упомянули это обстоятельство?» Не знаю даже, как объяснить людям, что фильм вообще-то не документальный и не был сделан как пособие для изучения геноцида армян в 1915 году.
— Но вы сейчас в курсе жизни армян, их проблем?
— Нет, не могу так сказать. Ну да, у меня есть друзья-армяне, друзья-турки, друзья немцы, я не выделяю армян в какую-то специальную категорию.
Источник: News.am
