Мировые тренды и Южный Кавказ

AnalitikaUA.net. Сегодня в мире происходят изменения, интегральным трендом которых является переход от монополярной системы к мультиполярному, или же, по другой формулировке, к бесполярному миру. Очевидно, что без учета этого глобального тренда будет трудно разобраться в том, что же на самом деле происходит в нашем регионе – на Южном Кавказе. Тем более что, несмотря на известные условности, присущие ныне названиям регионов, трансформация миропорядка весьма материализованно и наглядно происходит именно на Большом Ближнем Востоке (ББВ). Поэтому мы сначала тезисно представим ближневосточные процессы и только потом, придерживаясь логики этих развитий, вернемся на более локальное пространство – Южный Кавказ.

«Основной геополитический инстинкт»

При интерпретации процессов на Большом Ближнем Востоке аналитики апеллируют к специфике политических режимов, экономике и демографии, социальной напряженности и информационным политтехнологиям, конфессиональным конфликтам, израильскому фактору, направленному против России и Китая «управляемому хаосу», а также прочим факторам, которые, безусловно, имеют место и играют важную роль. Вместе с тем иногда складывается впечатление, что над конкретикой этих развитий довлеет некий основной геополитический – геоидеологический инстинкт, а именно: взять как можно больше, а лучше – все. Была такая советская поговорка: «мы – за мир, но желательно – весь мир…»

Поэтому после распада СССР война с «ялтинскօ-потсдамским» миром не завершилась и борьба с «пережитками» прошлого продолжалась с поистине революционным задором. Успешно была раздроблена Югославия, затем пришла очередь тех азиатских и африканских стран, которые тоже были в той или иной степени порождениями прежнего миропорядка. Сначала был Афганистан, с Ираком дело довели до логического конца в 2003-м. Очередной этап ликвидации «старых порядков» дозрел уже в наши дни. Началась пресловутая «арабская весна» – легко пали режимы Мубарака, Кадаффи, лишь немногие сомневались, что такая же судьба уготована и для Асада, а затем неизбежно наступит очередь Ирана. Однако «конец истории» не наступил. Случилось все наоборот, а именно то, что принято называть «реваншем истории».

В теории цепных разветвленных процессов существует понятие критических условий, после наступления которых система резко меняет свои характеристики и переходит в иное состояние. Нечто подобное случилось на ББВ по ходу proxy-войны в Сирии. Против Сирии некоторые страны НАТО (особенно старалась Турция, а также известные арабские режимы) бросили целый «Террористический интернационал», что вкупе с событиями в Ираке и Ливии привело к гуманитарной и культурной катастрофе – это миллионы жертв и беженцев (своеобразный proxy-геноцид, который можно назвать «геноцидом в режиме бегущей строки»). Были разрушены и ограблены памятники историко-культурного наследия, совершено множество актов вандализма. В военно-политическом контексте одним из последствий этих инициированных процессов является формирование из разношерстных террористических группировок нового сетевого геополитического актора – упомянутого выше «Террористического интернационала».

Между тем развития в Сирии оказались тем импульсом, после которого система резко изменила свои характеристики: «остальной мир» «восстал» и стал организованно сопротивляться. Можно с уверенностью констатировать, что война в Сирии – это первая мультиполярная война, в которой, в отличие от Ирака, Египта или Ливии, с обеих сторон участвуют крупные геополитические игроки. Очень кратко рассмотрим некоторые критические характеристики воюющих держав.

Ресурсы и состояние геополитических акторов

Соединенные Штаты. В США ощущается дефицит средств, и это относится как к материальным ресурсам (проблемы с долгами и долларовой системой в целом, сокращение бюджета, в том числе Пентагона), так и интеллектуально-идеологическим ресурсам. Похоже, что некоторые представители американской элиты это сознают, и среди них не только бывшие политики, как один из отцов «рейганомики» Пол К. Робертс, но и респектабельные профессора и ученые. Вот что пишет Френсис Фукуяма: «Многие политические институты в США приходят в упадок… Это результат интеллектуальной косности и растущего влияния закрепившихся на своих позициях политиков, препятствующих реформам и восстановлению равновесия». Именно в этом контексте следует рассматривать и реализацию грандиозного и, по большому счету, некорректного по сути проекта по преобразованию ББВ. Эти обстоятельства, помимо всего прочего, подпортили и международный имидж сверхдержавы: в своём ежегодном опросе на конец 2013г. Gallup установил, что «США в мире считают угрозой №1 миру во всём мире». Отметим лишь, что США лидирует в этом табеле рангов с большим отрывом – опережая на 16 пунктов занимающий второе место Пакистан.

Другой тревожный звоночек – появление и, что суть важно, преследование диссидентов, каковыми являются, например, Эд. Сноуден и его единомышленники, выступающие против тотального информационного контроля. Дело даже не столько в том, что кто-то кого-то подслушивает – про систему «ЭШЕЛОН» знали многие, а в том, что обычно верные курсу своих двух партий и единому правительству американские граждане начали протестовать против «системы», и в этом контексте следует рассматривать также движение Occupy Wall Street. Закономерно, что предпринятые против диссидентов действия актуализировали гениальные произведения Джорджа Оруэлла.

Все сказанное выше никак не означает, что США перестали быть мировым лидером: даже при беглом взгляде на всевозможные показатели становится очевидно, что они – впереди планеты всей. Но все-таки уже не все в порядке в датском королевстве и это одна из причин, заставившая их отказаться от удара по Сирии и сесть за стол переговоров. Однако как мир, так и война – дело коллективное и поэтому рассмотрим состояние и других акторов.

Россия. Эта страна после тяжелейшего поражения в Холодной войне и второй за неполное столетие революции перешагнула в этап восстановления. Активная позиция и известные инициативы в сирийском вопросе вернули страну из регионального уровня в ряд глобальных геополитических акторов. Ныне Россия стремится реализовать интеграционные проекты: Евразийский союз будет опираться на ОДКБ и Таможенный союз, т.е. имеет шанс стать полнокровным военно-политическим – экономическим союзом, и мы вернемся к этой теме в контексте Южного Кавказа. Однако в России еще немало проблем: в частности, на идеологической карте мира (составленной RussRAND) Россия единственная крупная страна, не имеющая собственной идеологической системы, которая обслуживала бы национальную безопасность в целом.

Китай. В Поднебесной выстроена оптимальная идеологическая триада из социализма, либерализма и консерватизма, страна развивается и в обозримом будущем догонит США не только по экономике, но и по уровню науки и технологии. Политическая позиция Китая в регионе традиционно сдержанна, но крайне важна.

Иран. Исламская республика является критической инфраструктурой региона, которая уже скоро 35 лет в разных форматах воюет с США и аналогия с Вьетнамом тут неуместна, т.к. Иран воевал в одиночку, без СССР, а иногда, как это было в Иракской войне, даже против обеих держав. Успех – если не сказать победа – Ирана (а в его активе и последние перемены в Египте) обусловлен тем, что они сумели создать в некотором смысле меритократическое, так называемое «умное государство», с продуманной, в известной степени близкой к системе ценностей и цивилизационным традициям собственного народа политической системой. Эта система не искусственно внедренная и поэтому дееспособная. Представляется, что эта многолетняя война (которая, кстати, далека от завершения) была продиктована не столько политическими, военными или экономическими факторами, а скорее идеологическими соображениями.

Так или иначе, совокупность перечисленных и многих не перечисленных выше факторов привела к некоему состоянию, когда, несмотря на продолжавшиеся боевые действия в Сирии и множество других нерешенных вопросов, в ББВ сложилось некое подобие динамического равновесия. Это заставило конфликтующие стороны сесть за стол переговоров, что можно сформулировать с известными издержками как принуждение к относительному миру. Сложившаяся ситуация в заметной степени спроецировалась и на Южном Кавказе.

Геополитическая кристаллизация

В оценках обстановки в нашем регионе, как правило, доминируют алармические настроения, но представляется, что далеко не все так плохо и возможны даже «хорошие сценарии». Этот оптимизм основан на следующих соображениях.

Из «внешних» факторов наиболее важным является то, что заметно снизилась вероятность войны между Ираном и США с Израилем и, что важно, в некоторых сценариях – и с Азербайджаном. Данное обстоятельство в целом благотворно повлияло на ситуацию на Южном Кавказе. Однако изменения происходят и непосредственно в странах региона, и эти процессы можно характеризовать как геополитическую кристаллизацию. Ведь ранее, несмотря на известные политические ориентации, регион в целом находился в несколько аморфном состоянии. Между тем сегодня у стран региона наблюдается иная тенденция.

Например, член ОДКБ Армения заявила о своем вступлении в Таможенный союз, а затем и в Евразийский союз. Таким образом, Армения сделала свой окончательный геополитический выбор и тем самым внесла ясность на карте Южного Кавказа. В этой обстановке, на фоне некоторого падения интереса Запада к Азербайджану в энергетическом плане – из-за снижения запасов энергоносителей, естественным выглядит дальнейшее сближение Азербайджана с Турцией и развитие сотрудничества (в связи с Иранской проблемой) с Израилем. Последний если и не стал полноправным игроком в регионе, то уже может претендовать на статус активного наблюдателя.

Традиционно важна роль Грузии. Наш сосед находится в известной степени в переходном состоянии, и это состояние, как представляется, конструктивнее и адекватнее предыдущего. Уже ставшая традиционной западная ориентация Грузии, по всей видимости, еще сохранится, но на фоне относительной нормализации отношений с Россией данное обстоятельство является скорее уравновешивающим, нежели дестабилизирующим фактором.

В данном конкретном случае наблюдаемая кристаллизация положительно сказывается на ситуации. В целом из такой интерпретации региональной обстановки следует, что на Южном Кавказе, как и на ББВ в целом, также сложилось некое подобие динамического равновесия. Это является условием для ведения более конструктивных переговоров по болевым точкам – НКР, Южная Осетия и Абхазия. Никак нельзя исключить, что эти переговоры завершатся даже заключением мирных соглашений. Этому способствует и то, что политическое руководство во всех трех республиках было избрано в 2013г., т.е. эти правительства имеют временной ресурс для принятия не очень популярных мер, каковым является в данном случае заключение мирных договоров. Гагик Арутюнян, директор НОФ «Нораванк»