Помнить о неродившихся детях
AnalitikaUA.net. Бывают несчастья, от которых люди каменеют. Обтягиваются скулы, выступают желваки, а в сухих воспаленных глазах плещется дикая, непереносимая боль. Когда ногти до боли впиваются в ладони, когда болят все мышцы, голову сдавливает словно обручем, а кровь по жилам течет явственно ощущаемыми толчками. Когда ты, взрослый крепкий мужчина, превращаешься в беспомощного младенца. Когда руки твои, способные скрутить в узел толстый металлический прут, бессильно свисают вдоль туловища.
Именно такое ощущение страшного бессилия пришлось мне испытать, когда выпущенный из Агдама артиллерийский снаряд от пушки «Гиацинт» попал в импровизированный детский сад для детей беженцев из Мартакерта. Когда метался я среди разорванных детских тел и оторванных конечностей. А до этого мне пришлось испытать подобное чувство в селе Тог Гадрутского района, когда 17 октября 1991 года нелюди в форме азербайджанского ОМОНа вырезали семью Даниелянов. А потом еще в Мартакертском районе Республики Арцах, в селе Марага, при виде пяти с лишним десятков расчлененных трупов армянских детей, стариков и старушек. А еще до этого, в Аскеранском районе, в селе Храморт, в котором мы обнаружили престарелых изнасилованных, а затем и зверски убитых и расчлененных армянских старушек. А еще до этого, в Мартунинском районе, при виде вспоротого живота молодой Анжелы, не доехавшей до родильного дома. На ее, ее мужа и их неродившегося младенца беду, дорога к больнице пролегала через населенное закавказскими турками село Ходжавенд… А еще до этого были Геташен, Гандзак, Баку, Сумгаит. Был десятилетний мальчик Нельсон, которого изнасиловал и затем убил директор школы, вбив в светлую детскую голову свыше десяти гвоздей.
На протяжении уже многих веков каждое поколение армян становилось свидетелем и жертвой турецкой, нечеловеческой жестокости по отношению к армянам. Но самое страшное испытание выпало на долю поколения, имевшего несчастье жить на стыке ХIХ и ХХ веков. Мало кто из них выжил, чтобы рассказать грядущим поколениям о выпавших на их долю несчастьях. Но и мало было людей, способных поверить в услышанное. Ибо человеческий разум отказывался воспринимать подобное.
Это – большая психологическая проблема: суметь воспринять историю такой, какой она была на самом деле. Пропустить сквозь сердце боль трагедии, которую человеческий разум не способен вместить в себя. Восприятие человека, как и память, избирательно: люди гораздо легче верят в то, на что способны сами, что, по их представлению, вмещается в емкое слово “человеческое”. Обернуто ли это “человеческое” в добрые или преступные деяния. Именно поэтому мало кто из людей способен поверить в те преступления, что массово творили турки на протяжении веков.
В самом деле, кто, кроме турок, способен на те злодеяния, которые они творили на всем протяжении своей истории? Кто, кроме турок, способен коротать время, лениво перебирая четки, сделанные из вырезанных женских сосков? Кто еще мог додуматься на налог на мальчиков, в чьем воспаленном мозгу могла зародиться идея янычарства? Кто еще в истории, кроме турок, устраивал массовые убийства детей, загонял их (свыше 30 тысяч!) в пещеру, чтобы удушить дымом от огня?
Вокруг так дико, так варварски дико,
Такая средневековая тьма,
Что мозгу стало больно до крика,
Мир сошел с ума!
Немало поэтов и писателей пытались описать ужасы Геноцида армян. Но даже осененные божественным гением Мецаренц и Терьян, Шираз и Севак оказались не в силах справиться с этой неподъемной задачей. В самом деле, как можно было искать рифму рядом с младенцем, сосущим высохшую грудь истощенной и умершей от голода и жажды матери? Как можно было думать о красоте слога рядом с умерщвленной ржавым ятаганом сестрой?
Даже сегодня, спустя без малого сто лет, мы вглядываемся в документальные кадры тех лет и невольно ищем знакомые лица. И находим! Находим потому, что видим родную кровинушку, потому, что все мы потеряли в те страшные десятилетия родных и близких. Потому, что этот ад нескончаемым горем и всепожирающим огнем живет в наших сердцах.
«В нашем роду были убиты все. Спасся только мой дедушка, – эти горькие слова сегодня говорят тысячи, десятки и сотни тысяч армян. – Спасся только дедушка. Спаслась только бабушка”.
Это же так естественно, что спаслись наши дедушка с бабушкой. Иначе не было бы нас. А сколько потенциальных дедушек и бабушек нашли мучительную смерть в пустыне Дер Зор, сколько из них сгорели в построенных их отцами домах, сколько было зарублено ятаганом, утоплено в реках, повешено на наскоро возведенных импровизированных виселицах?! Сколько было расстреляно, замучено до смерти? Сколько наших несостоявшихся матерей и бабушек бросились с крутого обрыва в Евфрат, спасая свою и нашу честь? Мы говорим полтора миллиона. И это лишь начиная с 1915 года. А до этого? При прозванном «кровавым» султане Абдул Гамиде. Сколько наших детей не достали руками до звезд, как великий Амбарцумян? Сколько не стали врачами, как Л. Орбели, писателями, как К. Зарян, композиторами, как А. Хачатурян, художниками, как М. Сарьян, поэтами, как П. Севак? Сколько неродившихся армянок были лишены счастья материнства?! Сколько неродившихся отцов так и не получили возможности возделать родную землю, обогреть ее своими натруженными руками? Построить дом, посадить дерево, насладиться общением со своим сыном, нашим неродившимся другом и братом.
Посмотрите на этих людей. Не отворачивайтесь, я требую, не отводите взгляда! Смотрите! Это наши родители и наши дети! Их ведут на смерть. И эту мать с ребенком на руках, и эту девочку, в предсмертном отчаянии заламывающую руки в безответной мольбе к безответному богу. Их много, очень много, приговоренных к смерти безвинных людей. Два миллиона! Не смейте превращать эту цифру в статистику! Наши родители и наши дети достойны поименной памяти. Статистика обезличивает. Память обязывает.
Каждый из нас обязан жить и творить за себя и за своих неродившихся брата и сестры во имя и на благо армянского народа. Каждый из нас обязан сделать все возможное и невозможное, чтобы принудить Турцию к покаянию. Внуки убийц и палачей беззащитных людей должны испить до конца горькую чашу раскаяния. Это – наша общенациональная задача. Только тогда упокоятся души наших предков, когда палач на коленях попросит у Мемориала жертвам Геноцида в Цицернакаберде прощения у потомков чудом спасшихся армян. Когда скуля уйдет с нашей Родины, на священной земле которой вновь зазвучит наш Оровел.
В годы Арцахской войны, во время очередного обстрела поселка Гадрут, вражеский снаряд убил двух малолетних детей моего друга Альберта. В страшном смятении мчался я в Гадрут, даже не представляя, что я скажу Альберту, какие слова утешения найду я для друга. В Гадруте я крепко обнял друга, прижал его к груди. Слов не было: только невыносимая тяжелая боль в груди. И вдруг Альберт заговорил сам: «Крепись, друг! Мои дети вернутся домой вместе с победой».
После войны Альберт заведовал районным банком, а в его доме важно шагал розовощекий малыш, наш всеобщий любимец, Дитя Победы. Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН, voskanapat.info
