К чему приведет силовой сценарий в Нагорном Карабахе
AnalitikaUA.net. В последние недели процесс урегулирования конфликта вокруг Нагорного Карабаха подает некоторые признаки оживления. Впрочем, запланированная на 12 июля встреча президентов Армении и Азербайджана в Зальцбурге, если она состоится, скорее всего завершится очередными общими заявлениями. Какие-либо реальные подвижки в урегулировании нагорно-карабахского конфликта, а тем более подписание обязывающих документов, по крайней мере, до конца текущего года, несмотря на словесную шелуху, скорее из области фантастики.
Таким образом, нет никаких оснований предполагать, что разговоры о возможном силовом решении, равно как и практические действия в этом направлении, в ближайшее время прекратятся. При этом базой для различных шапкозакидательских заявлений по-прежнему является усиленная демонстрация официальным Баку своей военной мощи, на что армянская сторона не может не реагировать. Минобороны Азербайджана, судя по объемам закупок вооружений, готовится к войне, заявил 29 мая министр обороны Армении Сейран Оганян, и вполне естественно, что республика также совершенствует свой оборонный потенциал.
Учения азербайджанской армии с задействованием авиации, сил ПВО и сухопутных войск в районах, примыкающих к равнинным северо-восточным рубежам НКР, приняли регулярный характер. Последние по времени состоялись в середине мая под руководством министра обороны Сафара Абиева. Примечательно, что именно на линию разграничения Тертерского и Мардакертского районов приходится наибольшее количество вооруженных инцидентов и диверсионно-террористических вылазок. «Практически территория всего Нагорного Карабаха имеет горный рельеф, на котором организована эффективная, но малозатратная оборона. И лишь в юго-восточной его части, где равнинная местность, в районе Тертерского и Агдамского районов сформирована многоэшелонированная линия траншей и других инженерных сооружений, – отмечает генерал-лейтенант Юрий Неткачев, имеющий большой опыт службы в Закавказье. – Не исключено, что замысел маневров азербайджанских войск связан именно с отработкой задач по прорыву с тертерско-агдамского плацдарма позиций Армии обороны Нагорного Карабаха». Однако данное направление наверняка будет не единственным. Не меньшее значение для нападающей стороны может иметь попытка скоротечного захвата южных районов, расположенных между административными границами бывшей НКАО и Ирана.
При этом, насколько можно судить, основные надежды по-прежнему возлагаются на блицкриг, а также на новомодную ныне «бесконтактную войну», призванную минимизировать потери нападающей стороны. Не приходится сомневаться, что сухопутному наступлению будут предшествовать массированные удары бомбардировочно-штурмовой авиации, тактических ракетных комплексов «Точка-У» и дальнобойной артиллерии с целью вывести из строя инфраструктурные объекты армянской стороны и спровоцировать панику и бегство гражданского населения.
В случае начала полномасштабной армяно-азербайджанской войны боевые действия развернутся практически на всем протяжении границы между двумя странами. Впрочем, возможное развертывание на российской 102-й военной базе в Армении оперативно-тактических ракетных комплексом «Искандер-М» и систем залпового огня «Торнадо» также будет иметь сдерживающий характер, и Баку постарается сконцентрировать усилия на территории формально «непризнанной», но находящейся в тесном военно-политическом союзе с Арменией Нагорно-Карабахской Республики.
Конечно, развязывание агрессии против НКР и Армении отнюдь не станет легкой прогулкой. Скорее всего армянская сторона постарается нанести максимальный ущерб атакующей стороне в воздухе, чему способствует эффективная система ПВО, развернутая на территории двух армянских государств. В настоящее время начата модернизация состоящих на вооружении армянской армии комплексов С-300, что увеличит дальность поражения целей вдвое (с 75 км до 150 км) и повысит противоракетные возможности.
На суше армии Карабаха и Армении будет стремиться, используя тактику активной обороны, минимизировать превосходство противника в средствах дальнего огневого поражения. Велика вероятность того, что атакующая сторона застрянет на передовых позициях карабахцев и будет нести большие потери, при этом не имея возможности продвигаться на сколько-нибудь серьезное расстояние.
Кроме того, как отмечал армянский политолог Левон Мелик-Шахназарян, «трудно представить, что может противопоставить Азербайджан армянскому контрнаступлению со стороны Кельбаджара. В этом случае участь Гянджи фактически будет предрешена, а 1991 – 1994 годы показали, что азербайджанские беженцы обладают способностью «выметать» всех на своем пути. Если учесть, что население Гянджи достигает 350 тысяч человек, то можно представить, какое количество людей заберет с собой эта «метла» на пути в сторону Баку». Таким образом, тактика устрашения и запугивания мирного населения может обернуться «бумерангом» для агрессора, как это уже происходило в начале 1990-х годов. Весьма уместным выглядит и напоминание Владимира Казимирова о том, что в 1994-м Гейдар Алиев сам всеми силами стремился к установлению бессрочного перемирия, прекрасно понимая после потери юго-западных районов, чем может для него лично аукнуться потеря северо-запада Азербайджана, то есть евлахского направления…
Если армянской стороне удастся, контратаковав, переломить ситуацию, постаравшись закрепиться на новых территориях, либо же заставить противника перейти к позиционным боям – это будет означать военное поражение Азербайджана. Заметим, что любой неуспех в реализации поставленных целей и задач, невозможность их достижения в предельно краткие сроки также означает де-факто военно-политическое поражение. В свое время замысел Саакашвили заключался именно в молниеносной операции по захвату всей территории Южной Осетии. С целью оперативной и публичной демонстрации «успеха» было даже заготовлено все необходимое для проведения праздничного парада в честь «освободителей», включая «ликующих» граждан. Однако ожесточенное сопротивление осетинских ополченцев и последующая помощь со стороны России полностью сорвали планы грузинской стороны. И это, заметим, в условиях подавляющего превосходства грузинской армии в людях, технике и огневой мощи. В Карабахе же и «вокруг него» баланс сил, пусть и асимметричный, сохраняется, и на обозримое будущее кардинальных подвижек в пользу Баку здесь не предвидится.
Внутриполитические и международные последствия также вряд ли будут благоприятными для агрессора. Неудачников, как известно, не любят нигде, и вполне вероятно, что провалы в Карабахе станут началом конца правящей ныне в Азербайджане властной структуры. Этому будет способствовать возможный ущерб нефтегазовой инфраструктуре, что вызовет серьезное недовольство западных инвесторов.
Азербайджанские призывники не готовы к службе в армии, руководствуясь схожими с «воровскими» понятиями, а в рядах вооруженных сил зачастую практикуется насилие, которое приводит к смерти солдат, констатирует военный психолог Азад Исазаде. «Есть солдаты, которые вообще не умеют обращаться с оружием, разбирать и собирать его. Солдаты видят оружие лишь во фронтовой зоне. В частях, расположенных вне фронтовой зоны, оружие не выдают во избежание опасности. При этом никто не думает о военной подготовке солдат. Если начнутся военные действия, солдат в любом случае должен участвовать в бою. Как он это будет делать?» – так он характеризует некоторые особенности современного военного строительства в своей стране. Кроме того, рост социального напряжения, значительное распространение религиозно окрашенных радикальных идей может войти в «резонанс» с латентными межэтническими противоречиями. Сама административно-территориальная структура Азербайджана как унитарного государства может, в случае военной авантюры, подвергнуться серьезному испытанию на прочность. Напомним в этой связи недавние заявления главы Федеральной лезгинской национально-культурной автономии Арифа Керимова о том, что в случае острой фазы карабахского конфликта количество беженцев из Азербайджана (лезгин, аварцев, представителей других народов) может достигнуть полутора миллионов человек. В последние месяцы проблемы разделенного лезгинского и других народов Азербайджана обсуждаются на уровне различных европейских и международных организаций, включая офис Верховного комиссара ООН по правам человека в Женеве. Другим крупным этносом Азербайджана, как известно, являются талыши, значительное количество которых расселено также в Иране.
Побывавший в прошлом году в Карабахе американский военный эксперт Уэйн Мерри прогнозирует, что в случае возобновления войны она окажется настолько интенсивной и жестокой, потери среди гражданского населения будут настолько массовыми, а круг опосредованных участников таким большим, что игнорировать ситуацию ни американским политикам, ни международному сообществу уже не удастся. Региональный кризис, в центре которого окажется Азербайджан, может принять весьма серьезный характер, побудив соседние страны к совместным действиям, направленным на предотвращение гуманитарной катастрофы. Не стоит также забывать о том, что в международной политике уважают, прежде всего, силу, о чем свидетельствуют практически все конфликты последних десятилетий. Речь идет о западных патронах Баку, на которых, очевидно, делается основная ставка, чему есть немало свидетельств (начиная от вектора военного сотрудничества и заканчивая голосованиями Азербайджана в ООН за антисирийские резолюции). Однако если на агрессию дается адекватный ответ, то можно быть уверенными в том, что «коллективный Запад», заинтересованный в сохранении своего присутствия в регионе, будет просто не в состоянии этого обстоятельства не учитывать.
Незамедлительное официальное признание Арменией Нагорно-Карабахской Республики будет иметь для постконфликтной карты региона весьма важное значение. По итогам конфликта статус Нагорного Карабаха вполне может быть закреплен на условиях, близких к подходам Еревана и Степанакерта. Несмотря на менее благоприятное геополитическое положение Армении по сравнению с нефтегазоносным соседом, говорить о ее полной внешнеполитической изоляции было бы неверно. Модернизация имеющихся и создание новых образцов военной техники (включая беспилотники) осуществляется в кооперации как с российскими, так и с западными и восточноевропейскими предприятиями. Независимо от сложного характера российско-грузинских отношений, судя по сообщениям открытых источников, транзит на базу в Гюмри российских грузов самолетами военно-транспортной авиации носит регулярный характер.
В этом контексте следует отметить также некоторые конспирологические сценарии возможного столкновения за Нагорный Карабах, имеющие хождение на страницах российской прессы. Речь идет, в частности, о вероятности так называемой «договорной войны», при которой компромиссы, о которых стороны не могут договориться за столом переговоров, достигаются по итогам так называемого «управляемого» конфликта, согласно которому линия соприкосновения сторон меняется и в конце концов приобретает очертания, более-менее соответствующие так называемым «Мадридским принципам». Далее в регионе конфликта размещаются «миротворцы» (возможно, из восточноевропейских стран), формально приоткрывается граница с Турцией и ставится «закономерный» вопрос о судьбе российской военной базы в Гюмри.
Так что этот сценарий, отличительной особенностью которого является упование на внешние «гарантии» соблюдения неких неформальных «договоренностей», был бы и для Еревана, и для Степанакерта наиболее печальным. Впрочем, признаков его подготовки не существует, и предупреждение российского политолога Сергея Кургиняна о том, что основной угрозой для Карабаха является предательство Армении, останется не более чем предупреждением. Андрей Арешев, bs-kavkaz.org
