Стимул к ТС
AnalitikaUA.net. Железнодорожное сообщение с Россией через Абхазию – это главный вопрос, который может развязать узел транспортной блокады Армении. Об этом на пресс-конференции 6 ноября в Ереване заявил сопредседатель армяно-российской комиссии межпарламентского сотрудничества от России, председатель комитета Совета Федерации Федерального Собрания по естественным монополиям Николай Рыжков.
“НА СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ АРМЕНИИ в первую очередь сказывается блокада, которая длится 20 лет: все паллиативы, как паром Кавказ – Поти, являются результатом безысходности. Очень много грузоперевозок осуществляется через Грузию, однако там капитально увеличивают оплату за перевозку”, – отметил Рыжков.
По его словам, Таможенный союз будет способствовать восстановлению железнодорожного сообщения, и если это произойдет, ситуация принципиально изменится: “К примеру, на сегодняшний день полмиллиона тонн кубанского зерна для Армении грузят в Новороссийске, разгружают в Поти и везут в Армению. Специалисты подсчитали, что если будет прямая железная дорога, то на каждой тонне зерна можно сэкономить $23”.
В этом вопросе Грузия занимает жесткую позицию, не позволяя восстановить железную дорогу, проходящую по ее территории. По словам Рыжкова, для достижения консенсуса в этом вопросе Армения также должна вести переговоры с Грузией, так как у нее лучше отношения с Тбилиси, чем у России.
НО НЕВОЗМОЖНО УМОЛЧАТЬ: ЕСЛИ УСЛОВНО РАЗДЕЛИТЬ ВОПРОС вступления Армении в ТС на политическую и экономическую составляющие (условно, потому как ни один серьезный экономический проект в современном мире не может быть реализован без учета политических интересов), то очевидно, что проблема деблокады Армении должна занимать ключевое место в любом экономическом проекте. Тем более интеграционном. Судите сами, по большому счету ограниченная в транспортных коммуникациях страна вряд ли может представлять собой серьезный экономический интерес для партнеров. По крайней мере этот интерес будет столь же ограниченным, сколь ограничено свободное движение товаров в условиях блокады. С другой стороны, интерес самой Армении к интеграционным процессам вообще и к ТС в частности тоже зависит от перспективы решения транспортной проблемы. Ведь в теории интеграция дает возможность облегченного доступа армянских товаров на рынки стран-партнеров за счет снятия таможенных барьеров. В этом, собственно, должен быть наш интерес к ТС. Но зачем нам открытые двери на рынки, если добраться до этих дверей мы не можем?
В последнее время в контексте выгод Армении от вступления в ТС приводится ряд факторов. А именно, цена на российский газ и российские инвестиции. Однако прежде всего отметим, что интегрируемся мы не только с Россией. Взаимные экономические выгоды должны “светить” и в отношениях с Казахстаном и Беларусью. Пока что такие перспективы не просматриваются. Что касается России, то потенциал российских капвложений в армянскую экономику непосредственно зависит от диверсифицированности последней, чего достичь в нынешних блокадных условиях крайне сложно. Иными словами, во все, что можно вложиться в современной Армении, Россия уже практически вложилась – энергетика, связь… Необходимы инвестиции в развитие других сфер. В частности, в промышленность.
Однако ее (промышленности) перспективы в свою очередь зависят от транспортной ситуации. Кроме того, армяно-российский товарооборот тоже (в нынешних блокадных условиях) вряд ли может существенно измениться от членства Армении в ТС. Опять же в том числе и по транспортной причине структура армянского экспорта вряд ли изменится, да и объем тоже. Вообще сегодня армянская промышленность и соответственно экспорт привыкли жить по блокадным правилам. Любая идея налаживания отечественного экспортоориентированного производства корректируется (если вообще не отметается) с учетом именно блокадной специфики. Масса проектов не реализуется, теряет рентабельность именно в силу транспортных проблем страны.
ДО СИХ ПОР АРМЕНИЯ ВЫНУЖДЕННО СТРОИЛА СВОЮ ЭКОНОМИКУ с учетом блокадной ситуации. В числе приоритетов экономического курса страны значатся сферы, не слишком зависимые от железнодорожного сообщения. Однако делается это, что называется, не от хорошей жизни. Это некий способ выживания и адаптации к тяжелым условиям. Между тем вступая в ТС, мы стремимся к лучшей экономической жизни, и совершенно очевидно, что дорога к ней (к лучшей жизни) – железная.
Поэтому в первой строчке экономических ожиданий Еревана от ТС должна значиться именно деблокада страны. Соответственно вопрос открытия абхазского участка ЖД должен быть если не условием армянской стороны, то по крайней мере ключевым вопросом повестки переговоров Армения – ТС. Иначе экономическая целесообразность данного интеграционного формата в значительной мере теряет ценность для Еревана.
Да, определенные льготы мы рассчитываем получить от ТС в плане цены на российский газ. Но это скорее решает наши социальные проблемы (да и то краткосрочно и не фундаментально), оставляя нерешенными проблемы сугубо экономические. Судите сами: большая часть газа в Армении потребляется населением и газозаправочными станциями, тогда как промышленный сектор использует мизер. Да, членство в ТС, может, и даст возможность гражданам страны пользоваться относительно дешевым газом, но задача скорее в том, чтобы среднестатистический гражданин Армении имел работу, получал достойную зарплату и, соответственно, не воспринимал бы даже незначительное подорожание газа как катастрофу. Но…
…С Николаем Рыжковым трудно не согласиться. Но хотелось бы подчеркнуть, что открытие абхазского участка железной дороги является не только главным вопросом, решение которого поможет деблокаде Армении, но и едва ли не единственным вопросом, от которого зависит экономический успех членства Армении в ТС. Ибо интеграционный стимул призван развивать экономики стран. А в развитие армянской экономики в блокадных условиях просто не верится.
Конечно, Ереван должен обсуждать данный вопрос с Тбилиси. Но согласитесь, здесь слова и шаги Кремля могут быть куда более эффективными. Ара МЕЛИКСЕТЯН, “Голос Армении”
